Читать книгу - "Гражданская жена с ридикюлем - Светлана Николаевна Костенко"

поняла, что в работе ничего сложного, и сама встала за упаковочный станок. Однако не проработала она и 15 минут, как в цех ворвалась шумная компания с камерами и осветительными прожекторами. Впереди толпы был Забубырзик, две какие-то расфуфыренные девицы модельной внешности, одетые в новую спецодежду. Возле директора крутился прыщавый паренек с хвостиком и серьгой в ухе, который сразу взял инициативу в свои руки и начал объяснять толпе: кому что нужно делать.

Офелию и других упаковщиц попросил освободить рабочие места и постоять в сторонке. Рядом с упаковочным станком поставили моделей и стали выстраивать свет. Прыщавый паренек достал из рюкзака косметичку и предложил Забубырзику припудриться. Антон Павлович категорически отказался. Видно было, что вся эта суета его нервировала, и он чувствовал себя не в своей тарелке. Паренек удивился отказу припудриться и начал доказывать, что все первые лица области так делают перед съемкой:

– Это нужно, чтобы не было бликов на лице. Губернатор на съемки в областную телекомпанию вообще со своей личной косметичкой приезжает, у него есть любимые марки тональных кремов и пудры!

– А-а-а вы и-и-и с гу-гу-губернатором ра-работаете? – удивился Забубырзик

– Конечно! – сказал преисполненный собственной важности паренек. – Девиз нашего PR-агентства: «Отпиарим всех»!

Забубырзик, услышав девиз, как-то еще больше погрустнел. А пиарщик уже показывал девицам-моделям, в каких позах нужно фотографироваться. Им дали в руки по пачке крупы и приказали изображать ударниц труда. Между девицами поставили напудренного Забубырзика, который совершенно померк в компании красоток. Модели с яркой внешностью явно доминировали в кадре.

Пиарщик злился, менял всех местами, но получалось не особо убедительно. Фотограф бесконечно щелкал аппаратом, ловил удачные кадры, чтобы доказать избирателям, что Забубырзик поддерживает сельское хозяйство и организует рабочие места для молодежи.

Маша дремала в дальнем углу цеха, а три другие упаковщицы с удивлением внимали происходящему. Офелия удивилась, что пиарщик не счел ее достойной запечатлеться рядом с Забубырзиком, так как считала себя женщиной фотогеничной. Лариссо тоже не скрывала недовольства. Она была явно обижена тем, что ее не позвали в кадр. И Таня недовольно поджимала губы, а потом подошла к пиарщику и сказала:

– Если вам интересно мнение избирателей, то эти девицы тут как не пришей рукав!

Пиарщик нехотя отвлекся от съемки и спросил:

– Не понял! Какой рукав? Куда не пришей?

– Туда, куда обычно рукав не пришивается, – уклончиво ответила Таня, но пиарщик не хотел ничего слушать, он отмахнулся и опять побежал делать перестановку в кадре.

Офелия предложила попить чайку, так как съемка для предвыборных листовок явно быстро не закончится. Вместе с другими тетками она пошла в подсобку. Упаковщицы поставили чайник, порезали колбаску, торт и хотели душевно пообщаться. Но только сели за стол, в подсобку вбежала Белинда Францевна.

Увидев накрытый стол, она возмутилась, почему в рабочее время кто-то чаевничает? Таня, Маша и Лариссо виновато молчали, а Офелия попыталась объяснить ситуацию. Однако жена Забубырзика ничего не хотела слушать. Возмущенным голосом, путая падежи, она сказала, что, если нет основной работы, можно заняться другими полезными делами:

– Идите территорию возле цеха убирайте! Вам не за чаепитие деньги платят!

Женщины понуро пошли выполнять распоряжение. Офелия не знала, как поступить, и пошла вместе со всеми, хотя и удивлялась, почему она должна убирать территорию? В процессе уборки тетки просветили Офелию насчет Белинды. Оказывается, Забубырзик когда-то учился в Германии по обмену, и там нашел себе жену. Пока он был простым технологом, никто ее на предприятии в глаза не видел. А как стал руководителем, она тоже стала здесь работать, придумав себе должность заместителя директора по наведению элементарного порядка. И дочурку Эльзу, которая раньше трудилась воспитателем в детском саду, пристроила на фабрику, учредив для нее должность заместителя директора по развитию.

Белинда была помешана на чистоте, постоянно вмешивалась в производственный процесс, могла остановить работу и всех заставить делать генеральную уборку. На предприятии была введена система штрафов за мусор и сквернословие. Всех, кто докладывал о подобных нарушениях, Белинда поощряла премиями.

Офелия слушала все это и постепенно входила в состояние легкого шока. «Что мы все забыли в этом аду?» – думала она. Но ее коллеги прояснили ситуацию. В деревне очень трудно с работой, а здесь регулярная заработная плата. И пока Белинда не заставила директора баллотироваться в депутаты, работалось относительно спокойно. А сейчас каждый день то съемки, то митинги в поддержку Забубырзика проводятся, то тимбилдинги, которые все называют «дебилдингами». Бедных работяг постоянно отрывают от работы и заставляют заниматься всякой ерундой.

Офелия успокаивала себя мыслью, что она всегда может сбежать отсюда и вернуться в город. Правда, внутренний червячок сомнения нашептывал ей, что вернуться теперь не так просто. «Может, не зря Матвей уцепился за идею открытия собственного бизнеса? Надоело работать на самодуров» – рассуждала сама с собой Офелия, интенсивно махая веником. Она решила, что надо ей вникнуть в эту идею с экофермой, узнать у мужиков, в какой стадии реализация идеи. «Вдруг и правда у нас получится организовать семейный бизнес!» – вещал ее внутренний голос. В этот раз Офелия не особо ему доверяла, но, вздохнув, поняла, что другого варианта все равно нет.

Глава 16

Как Офелия выгнала всех родственников, но ее попросили вернуть их обратно

Смеялась до слез! Спасибо автору за интересное повествование!

Наталья Гончарова/Яндекс. Дзен

Утром следующего дня позвонила Оксанка и капризным голосом попросила Офелию приехать и забрать обратно в деревню Юру и Матвея. Мужики позавчера пришли в гости проведать детей и с тех пор беспробудно пьют, да еще и Димку, сына Матвея, вовлекли в этот процесс.

– Мам, ты забери папика и Матвея, а с Димкой я сама разберусь! – слезно просила Оксанка.

Офелия не знала, что делать. Отпроситься с фабрики во второй день работы она не могла, хотя и предвкушала, как здорово было бы поехать в город и найти своему ридикюлю достойное применение. Послать туда бабку Фиму? Вообще не вариант! Это все равно, что еще одного собутыльника в эту компанию подсунуть. Оставалась йогиня. Она хоть и с прибамбасами, но точно не пьет. Офелия разбудила сватью и доложила ей обстановку. Йогиня с большим энтузиазмом вызвалась съездить в город. Правда, обмолвилась, что сначала она порешает свои дела, а потом пойдет к детям.

– К трефовому королю своему едет в казенный дом, – ехидно сказала бабка Фима, которая сидела за кухонным столом, ждала, пока все уйдут из дома, чтобы пойти в курятник и выбрать на обед птицу пожирнее.

Йогиня не сочла нужным ответить на бабкин язвительный комментарий, но было понятно, что на встречу с трефовым королем она все-таки рассчитывала.

– И это… Одолжите мне кто-нибудь денег на проезд! Матвей ведь все никак не вернет мне деньги за половину дома, поэтому я абсолютно на мели, – без тени стеснения попросила йогиня.

Услышав просьбу про деньги, бабка Фима прикинулась спящей и для убедительности захрапела. Офелия хмыкнула и сказала:

– Возьми из тех денег, что Димка тебе на съем квартиры дал! И на проезд хватит, и еще много на что останется.

Монна застыла, в изумлении открыв рот. А Офелия, ехидно улыбаясь, сообщила:

– Тебе не говорили разве, что я – ясновидящая. Меня на «Битву экстрасенсов» сто раз звали! Я даже знаю, сколько денег бабке Фиме за чужие овощи перепало.

При упоминании своего имени, бабка вздрогнула, приоткрыла один глаз, но тут же захрапела еще сильнее. Йогиня психанула и пошла собираться в город. А Офелия пошвыркала пустой чай и, по привычке, появившейся у нее в этом доме, позавтракала ветчиной по дороге на работу.

…На фабрике у Офелии возникло стойкое ощущение дежавю. Их бригада не проработала и часа, как в цех опять ворвалась толпа людей: холеные мужчины с портфелями, расфуфыренные дамы в дорогих костюмах. Рядом суетились фотографы и видеооператоры. Делегация областных чиновников участвовала в съемке сюжета о подъеме сельского хозяйства. Все собравшиеся были преисполнены собственной важности и выглядели так, как будто подняли сельское